"Сельские вести" - Общественно-политическая газета Пижанского района

Возрастное ограничение 16+

28 марта 2024

Ванькина любовь

Г. РЫЧКОВ: «Пишу о людях, чья судьба связана с послевоенной деревней»

Ванькина любовь.В есеннее поле, похожее на огромное крыло птицы, блестело пластами чернозёма. Среди подсыхающих на полуденном солнце борозд, сливаясь с землёю, бродили грачи. Мария, изредка подгоняя хромого с рождения жеребца по кличке Ванька, уже с трудом передвигалась за плугом.
С раннего утра, когда редкие кусты оврага Берёзовка едва приметны на небосклоне, колхозные пахари успели намотать вдоль поля не по одному кругу, раз за разом сжимая жёлтый со щетиной прошлогоднего жнивья, ещё не разбуженный серебристыми лемехами остров.
К обеду из деревни прискакал на своей рыжей кобыле бригадир Иван Соломин. Завидев начальство, мужики принялись доставать кисеты с самосадом... И покуда бригадир хозяйским глазом измерял проделанную работу, над пахотой уже покачивались сизые волны табачного дыма...
Припекало солнце. Тридцатилетний бригадир, расстегнув пару пуговиц на своей гимнастёрке, подошёл к мужикам.
– Не рано-ли перекур затеваете? – начал строго, но, взглянув на облокотившуюся на плуг Марию, умолк...
Вскоре распряжённые кони уже паслись на лугу недалеко от одиноко растущего в поле двухсотлетнего вяза. И только хромоногий жеребец тёрся своей чёрной щекой о седло бригадирской кобылы.
– Готовь, Мария, вицу, – посмеялся кто-то из мужиков, – иначе из твоего Ваньки пахарь будет никудышный.
Жеребец, словно догадавшись, что разговор идёт о нём, виновато отступил от крутобокой лошадки и тоже принялся щипать траву, время от времени посматривая на шаловливо помахивающую хвостом рыжуху.
М ужики, кто сидя на плуге, кто на земле, принялись обедать. Мария расстелила белый платок среди подснежников, усыпавших поляну, разложила нехитрую крестьянскую снедь. Пёстрый подол её длинной юбки прикрывал босые ноги. Иван тоже разулся и, стараясь не наступать на белые цветы, ходил возле пахоты. Весенняя земля щекотала его широкие ступни и от этого прикосновения он, по-мальчишески улыбаясь слепящему солнцу, из-под ладони поглядывал на Марию.
Круглолицая молодая бабёнка, не растратив даже за плугом своей женственности, притягивала к себе кротостью и душевной теплотой.
Заметив приблизившегося бригадира, Мария смутилась, протянула ему кусочек пирога:
– Поешь, да обуйся... Весна обманчива, простудишься.
Иван бросил быстрый взгляд на мужиков, присел на старый, заросший травой муравейник.
– Сама стряпала или матушка? – спросил он и, поскольку Мария не ответила, продолжил с усмешкой. – А мама всё больше мне блины да оладьи печёт, а если попрошу другой стряпни, так ворчит, мол, заводи жену...
Иван запнулся на материнском упрёке и поспешно поднялся, виновато глядя на Марию.
– Теперь, когда скот пасётся, а в телятнике стало пусто, тебе нужно подыскать другую работу, а не за плугом ходить... Однако посевная не ждёт и народу не хватает, – удручённо вздохнул Иван и посмотрел на трущегося возле его кобылы жеребца.
– Ванька твой опять заартачится. Все плуг в паре таскают, а он, хромой, один гору проходит. Да, видимо, до поры до времени.
– А я вицу припасла, коль заупрямится, – с усмешкой сказала Мария и направилась в сторону Ваньки...
К огда мужики, разобравшись с упряжью, взялись за плуги, Мария вицею уже махала. Однако «пахарь», не обращая внимания на угрозы, топтался на месте.
Собравшийся было уезжать Иван под усмешки мужиков поводком подцепил свою рыжуху к ванькиной узде, после чего жеребец, гордо вскинув голову и словно бы утратив хромоту, поспешил на макушку весеннего поля, увлекая за собой уже, казалось, неразделимых людей, которыми в ту послевоенную пору были Иван да Мария.
д. Нагуша – г. Екатеринбург.


У вас недостаточно прав для комментирования.